О страхе, доверии и личном пространстве

Пару месяцев назад родителей-пользователей Рунета всполошила статья про «группы смерти» — сообщества в соцсетях, где призывают подростков совершать самоубийства. Ответной реакцией пошла волна статей, где призывают усилить контроль, мол «лучший способ уберечь ребенка — тотальная слежка.» Намеренно не буду давать ссылку на статью, в которой даются советы: «родители должны знать все логины и все пароли от всех ресурсов, на которых их ребенок тусуется. И раз в два-три дня туда заходить и смотреть, в каких группах он состоит, с кем и о чем переписывается. Только так можно понять, чем ребенок живет.»

Только так можно понять, чем живет ребенок, при условии, что естественный диалог в отношениях уже отсутствует и нет никакого шанса его вернуть. А что дальше? Камера видеонаблюдения в комнате подростка? Прослушивающее устройство на его телефоне?

Если за каждым шагом подростка будет тотальная слежка, то у него не останется личного пространства для жизни. Жить будет негде. Везде территория слежки. Если подросток обратил внимание на подобную группу, значит уже есть сомнения в смысле жизни. Он решает для себя вопрос: «Зачем жить?» Если трагическим образом в его голове сойдутся «жить незачем» и «жить негде», последствия могут быть страшными. Слежка, идейно назначенная инструментом спасения, может обернуться инструментом подталкивания.

Представьте, если все ваши смски, почта, переписка в соцсетях будут просматриваться, карманы и сумки обыскиваться, история посещений браузера детально изучаться — улучшит ли это ваше эмоциональное состояние? Добавит желания жить?

Когда родитель начинает следить за подростком, вскрывать его аккаунты в соцсетях, читать его личную переписку, проверять смски и историю браузера, в чьих интересах он действует, чью потребность реализует?

Давайте будем искренне с самим собой. Делается это не в интересах ребенка и его потребностей не реализует. Делается это из тревоги родителя и его потребности в собственном спокойствии. А если это делается для родителя, то эмоциональное состояние подростка не улучшит, не добавит ему устойчивости.

Пропасть между подростком и родителем от слежки будет нарастать. Когда у вас есть вся информация о жизни подростка из его личной переписки, то теряется необходимость что-то специально делать для того, чтобы установить с ним доверительный личный контакт, чтобы он что-то рассказал сам. Родитель идет по легкому пути. Если энергия расходуется на слежку, она не идет на улучшение личного контакта с подростком и не добавляет ему устойчивости.

Спокойствие от слежки может быть иллюзией. Подростки не дураки. Они могут создать липовый аккаунт, общаться не со своего компьютера/планшета/смартфона, а попросить у приятеля. Один приличный аккаунт держать для отвода глаз родителей, изредка писать там что-то типа «что нам задали по литре?» или «го в кино?», а общаться о том, что реально волнует, с другого. Необходимость врать родителям не улучшит эмоциональное состояние подростка и не добавит ему устойчивости.

А если родители решат, что слежка затруднена как раз по причине общения с другими детьми, что будет следующим родительским действием? Запретить ребенку иметь друзей? Запретить ему ходить к ним в гости? Насильственное сужение круга общения не улучшит эмоциональное состояние подростка и не добавит ему устойчивости.

Отсутствие личного пространства не улучшит эмоционального состояния подростка и не добавит ему устойчивости.

Очень точно эту проблему выразил Януш Корчак: «В страхе, как бы смерть не отобрала у нас ребенка, мы отбираем ребенка у жизни; оберегая от смерти, мы не даем ему жить»

Психолог Анна Быкова

Источник: http://annabykova.ru

Распечатать