Планирование

Для многих пар этап планирования ребенка – это крайне важный и ответственный период в семейной жизни. Даже абсолютно здоровые люди со всей серьезностью подходят к вопросу будущего отцовства-материнства: предварительно проходят всевозможные обследования на всякие там фертильности, скрупулезно разыскивают скрытые инфекции и глотают витаминки для улучшения качества потомства. Что уж говорить про тех, кто имеет серьезные проблемы с зачатием! Тем вообще приходится становиться экспертами в области всех известных наук, хоть каким-либо боком связанных с гениталиями. Сразу скажу, что ни к первым, ни ко вторым мы с мужем не имели ни малейшего отношения, хотя серьезности первых не могли не позавидовать, а трудностям вторых не могли не посочувствовать.

Наша история развивалась совсем по другому сценарию. Я и мой муж, который на тот момент носил гордое имя просто сожителя, однажды решили, что «вроде как бы уже и пора бы»… И кинулись любить друг друга без контрацептивов!  Зная о нашей никчемной экологии и реально оценивая состояние своих организмов как «в меру дохлые», на скорый успех мы не уповали и посему наслаждались жизнью, как могли. Курили сигареты, пили пиво по пятницам и презренно игнорировали здоровый образ жизни, ссылаясь на постоянную занятость. На полку гордо поставили баночку с фолиевой кислотой, из которой я успела съесть аж целых три таблетки. На этом наша предгравидарная подготовка закончилась, как и мои менструации.

Первую нашу реакцию на пару красных полосочек на тесте трудно было бы назвать радостью, восхищением или счастьем… Думаю, что мы просто были в шоке от  неожиданности и скоропостижности произошедшего. Я вышла из уборной, тупо втыкая в тест, и воткнулась башкой прямо в идущего в спальню мужа, с невнятным мычанием протянула ему полосатого... Мы тупо помычали вместе. На этом наш словарный запас иссяк…

Беременность

В таком ступоре мы и проходили до первого УЗИ, которое  подтвердило, что я действительно буду мамой. Врач, показывая на экран монитора, пыталась объяснить мне, что вот-де ваш будущий малыш, а я смотрела на непонятные разводы и верила, что красивее этого эмбриона на всем белом свете не сыскать. Вставать на учет в женскую консультацию я отправилась практически сразу же. С диагнозом «беременность 8 недель, угроза прерывания» меня с ходу уложили в больничку на сохранение. «Матка стоит колом» - таков был вердикт моего врача, ну а если изъясняться научным языком - меня одолел пресловутый гипертонус матки. Тут-то у меня ступор и прошел: попа трещала по швам от уколов, руки посинели от капельниц, да еще и токсикозило меня не по-детски. Но я уже тогда твердо решила, что этого детеныша мне никак потерять нельзя. Мой образ жизни изменился кардинально. Я не могла бросить курить больше 5 лет. После того, как узнала, что беременна, я не выкурила ни одной сигареты. Мне даже и бросать-то не пришлось, я просто забыла, что есть на свете сигареты. Мы с мужем подолгу гуляли в бору, постоянно ездили на природу, зависали на даче.

Во втором триместре в моей обменной карте неожиданно появились диагнозы гипоксия и фетоплацентарная недостаточность. Хотя особых оснований для их постановки вроде как и не было. Зато чувствовала я себя уже значительно лучше: тонус исчез, следом за ним и токсикоз испарился, я округлилась и похорошела. В 24 недели мы узнали, что у нас будет девочка, но это я и так чувствовала. Муж сразу сказал, что назовем Марией. Я же решила, что еще есть время подумать, но так как пуз ежедневно звался Машкой, Маруськой и Манькой, то к концу беременности все остальные имена ну никак уже не воспринимались даже мной…

Когда я была на 7 месяце беременности, мы с мужем скромно расписались в Центральном ЗАГСе без всяких «лишних» помпезностей. Животик мой уже лез на лоб, и подготовленное для этого события светлое платье просто на мне не сошлось. Замуж пришлось выходить в черном (налезло таки одно вечернее), но нас это тогда невероятно веселило.

В третьем триместре все графики гинекологов неожиданно поползли вкривь и вкось. Дело в том, что я женщина очень нестандартной, я бы сказала даже крайне субтильной комплекции. Мой «рабочий» вес – 40-42 килограмма. Естественно, за беременность я довольно неплохо отъелась, но все равно ни в какие гравидограммы и иные пентаграммы ни мой живот, ни мой вес, ни моя высота стояния дна матки не вписывались. Как гром среди ясного неба прозвучал диагноз ЗВУР. Задержка внутриутробного развития ребенка. УЗИ диагноз не подтверждали, но мой якобы медленно растущий живот врачей все равно смущал постоянно. Я же считала, что я просто кабанчик со своими 55 кг.

В 36 недель меня отправили в 5 роддом «полежать и освоиться». А если серьезно, то надо было решать, что со мной вообще делать. По-видимому, моя врач решила, что одного моего богатого внутреннего потенциала и боевого настроя для успешных естественных родов маловато.  На вопрос родоразрешения я смотрела более чем оптимистично: беременным еще никто не оставался, значит и я рожу. «Хоть мне ноги оторвите, все равно я стрекоза!» - решила я и, собрав в кучу кульки, отправилась в роддом…

Роды

Мой «осложненный акушерско-гинекологический анамнез» заставил заведующую патологией определить меня в свое отделение и под наблюдением ожидать родов. Лечить меня вроде бы и не лечили (ни уколов тебе, ни капельниц), а вот мониторили постоянно (пару-тройку раз под хвост заглянули, сделали КТГ и УЗИ, взяли анализы). Лежу я значит неделю- вторую, отъедаю мордень на государственных харчах, и рожать-то не собираюсь вовсе! К этому времени местные узисты насмотрели моей Марусе ЗВУР уже и по своим приборам, а не только по моим окружностям, впуклостям и выпуклостям. Но паниковать сильно не стали, говорят – маленькой маме – маленькая принцесса, если «дотянет» до 3 кг твоя девчонка – считай, что тебе повезло. «Ну а мне в принципе больше и не надо, вроде как… Больше для меня – это, скорее всего, порваться на фашистский флаг в родах», - подумала я тогда. Главное, чтоб не страдала и здоровая родилась, а откормить – это за нами не заржавеет!

39 недель. Полет нормальный. Родовой деятельности – ноль повдоль. Шейка деревянная. Я наматываю круги вокруг комплексов многопрофильной во время ежедневных прогулок. Меня уже не впечатляют счастливые выписки, не раздражают крики оголтелых папаш под окнами, страшные истории неблагополучных родов от соседок по палате уже «не цепляют». Только вот возмущает тот факт, что в роддоме муркают коты. Идешь по лестнице – и слышишь как откуда снизу (из подвала?) раздается мурчание. «Это ж антисанитария вроде как»,- наивно думаю я. Даже ни одной мысли не было, что малыши так новорожденные кричат и издалека это на мурчание похоже!

Врач каждый день во время обхода говорит, что надо рожать. А я что… Я никому не мешаю, лежу тут себе тихонько в уголке, грызу печеньки. Уже и «поковыряли» меня маленько на кресле, сначала врач, потом заведующая (после ее ковыряний, говорят, бегом бегут рожать). Я вроде как уже и «зарожала» почти: пробка отошла, живот начал болеть очень ощутимо. «Девки, сегодня рожу,- говорю я соседкам по палате,- пошла я марафет наводить». Помылась, побрилась, сижу- жду. Час прошел, другой проходит… Захотелось мне кушать. Я поела и все как рукой сняло…

На меня уже врач начала косо посматривать: после всех провоцирующих манипуляций уже бы и слон родил, но я была как кремень. Не рожала.

И тогда мне решили поставить ламинарии. Ламинарии я очень люблю, особенно в салатике да с яичком, да под майонезом. Но те палки-колупалки, которые мне засунули в святая святых моего организма сыграли со мной злую шутку. Ровно через 15 минут у меня начались схватки: интервал – 5 минут, очень болезненные. Палки пришлось вытащить, они даже разбухнуть толком не успели. Но схватки у меня не прекратились и все также продолжали «долбить» каждые 5 минут. Меня радостно отправили в родильное. Акушерки меня встретили с распростертыми: вот какая хорошая родовая деятельность, мы таких бабенок любим, они у нас за пару часов рожают! Наивные, это ж я пришла, точнее, приползла, потому как болезненность схваток уже дошла до предела через каких-то два часа. Я начала потихоньку выпадать из реальности. Но терплю, дышу, уколов не прошу и вообще веду себя излишне интеллигентно. На кресло - велкам! Раскрытие – ноль. 5 часов – ноль, 6 часов – ноль, 7 часов – ноль. Я уже в коматозе полном. Капельницу какую-то воткнули, не обезболивание, а вроде что-то для сглаживания мышц. Вена лопнула, на руке шишак надулся с полголовы моей, а я не чувствую даже. Схватки больней.

Через 9 часов схваток я провалилась в сон даже не помню как.  Может укол какой воткнули, а скорее всего просто схватки сошли на нет и я измученная мигом отрубилась. Проспать всю ночь в родовом отделении – это не каждому дано! Утром меня разбудили акушерочки. Я, естественно, уже не рожаю.

Собрали консилиум. Я на креслице лежу, ножки – рогатулинкой… Под хвостом – врачи с обеих смен (видать та, что сдает и та, что принимает), обе заведующие (патология, родильное), моя лечащая из патологии, еще парочка девчонок, может акушерки, может медсестры. А я к такому вниманию к моей вагине вообще непривычная. Лежу-стесняюсь. И стыжусь своего нулевого раскрытия. Нахаляву получается переночевала в родовом! Хотели на меня плюнуть и в патологию отправить, но ЗВУР же, надо рожать. И решено было проколоть мне пузырь и продолжить экзекуцию.

Пузырь прокололи (и впрямь не больно). Я скорей воды разглядывать, не зеленые ли, не вонючие ли. Вполне себе приличные оказались воды, светленькие. Отправили меня схватки нахаживать. Хожу-брожу, схваточки тихохонькие такие, аж приятненко после вчерашних-то. Начальница позвонила, спрашивает, рожать-то будешь? Ну как раз этим и занимаюсь, говорю. На кресло – велкам! Раскрытие – ноль. 4,5,6 часов – ноль. Как будто зацементировали меня там. А по-научному – дискоординация родовой деятельности. Пришла врач опять, говорит два пути у нас – либо кесарево, либо стимуляция. И второе, скорее всего, безрезультатно. И я решилась на операцию. Так я закончила рожать, и начали «рожать» врачи.

Кесарево сечение

Сразу скажу, что заколошматило меня сразу же и не по-детски. Хотя я вроде бы дама не робкого десятка. Может быть, сыграло роль ещё и то, что не успела я мотнуть головой в знак согласия на операцию, как я уже лежу на кушетке титьки наголо, а мне на ноги натягивают какие-то мешки. По-научному это называется экстренное кесарево сечение. А по-простому – это когда ты вообще не вкурил, что происходит вокруг, а тебя уже катят на каталке в операционную. Завозят, а там мужиков как грибов после дождя! И все вокруг тебя вьются, а титьки-то голые!!! Лежу-стесняюсь, конечно.

Вкололи эпидуралку в спину, распяли как Иисуса на кресте (вот ей богу о нем тогда подумала), датчиков понацепляли, ширму натянули: Поехали! Ножки-вошки мои уже не вошкаются нифига, отнялись незаметно. Но как мажут живот, чувствую! Говорят – ощущения будут, но не боль. А меня как лист осенний на ветру болтает. В горле пересохло, пытаюсь шутить, что я трясусь, как овечий хвост, все смеются, а мне совсем не смешно. Чувствую,  режут, етить меня за маковку, режут! Фантазия богатая, не могу не думать об этом, все представляю себе в красках. Сестра операционная меня успокаивает, да и вообще атмосфера дружеская, приятная. Достают мою ЗВУРочку и первые слова врача: «Нифига себе ЗВУР,  с такими-то щеками! Ой, а замоталась-то вся напрочь!». И все кинулись щеки моей Маруськи смотреть! Показывают мне мою крошку, а я ни плакать-ни смеяться. От радости в зобу дыханье сперло! Закричала моя девочка, а мне все коты в голову лезут – ну похоже же! Да шут с ними, с котами. Родилась моя доченька совсем не крошка – 3490 гр, 52 см, сразу розовенькая. Мой самый любимый цвет, мой самый любимый размер! 7/8 по Апгар, что тоже думаю неплохо при всех диагнозах, которые нам приписывали. Правда лежала она в животике, замотанная пуповинкой как почтальончик – через плечо (может в схватках так запуталась), и самой рожать было бы очень опасно по словам врача. Совсем не осталось свободной пуповины для прохода по родовым путям. Малышка моя появилась на свет абсолютно здоровой и очень красивой.

Еще немного времени и вот мы уже в ПИТе, лежим рядышком совсем, я на кровати, Маруся в прозрачном «лукошке». Это в «пятерке» такие люлечки в реанимации, чтобы послеоперационным мамочкам можно было на малыша любоваться. Папке нашему позвонили, дочка ему поплакала в трубку даже, он тоже на радостях расквасился, утер скупую мужскую слезу. Лежим и смотрим друг на друга, насмотреться не можем. Потом малышка моя уснула, а я спать не могу – все смотрю и смотрю на нее. Сейчас нашей дочери полтора годика, а я все так же как и в первый день не могу на неё насмотреться…

Folly